FSC: № 10 "Белладонна", для Мирабеллы

пятница, 23 июня 2006

12:05

все записи пользователя в сообществе April May June

i'm sick and tired of always being sick and tired!

Название: Белладонна (Deadly Nightshade)

Автор: Hijja (http://forums.fictionalley.org/park...amp;userid=3314)

Переводчик: Полное_затмение

Бета переводчика: Italy

Ссылка на оригинал: http://www.fictionalley.org/authors/hijja/DN01a.html

Категория: фэм-слэш

Жанр: agnst

Рейтинг: R

Пейринг: Белла/Тонкс

Предупреждение: сомнительное согласие, насилие, фэм-слэш, инцест

A/N: написано после выхода пятой книги.

Переведено на Femmeslash Springtime Challenge для Мирабеллы, по заявке:

Беллатрикс/Луна, Панси/Луна, Беллатрикс/Тонкс

angst, drama, можно насилие.

Белладонна Белладонна

~***~

And the lovers whose lips would excite thee

Are serpents in hell.

(Algernon Swinburne, Dolores)

Ты лежишь лицом вниз, и ей не нужно смотреть на тебя, позор семьи, пятно, выжженное с вашего прославленного генеалогического древа. Она снова прикасается кончиком пера к твоей спине, и проводит еще один замысловатый штрих, вплетающийся в узор. Ты сильнее вжимаешься щекой в подушку и бесшумно выдыхаешь в покрывало. Порез горит - не так, как ножевая рана, а как глубокая, незажившая царапина. Она решает, что след недостаточно глубок и проводит снова, нажимая сильнее. Струйки тепла пробегают по твоим нервным окончаниям к верхнему позвонку и спускаются вниз, к пульсирующей точке между ног.

Кровь пощипывает, стекая струйками по бокам, и на покрывале свежий след смешивается с предыдущими, более темными… Но это ощущение не сравнить с тем, как она проводит по ране языком: сначала влажный и теплых выдох, потом осторожное прикосновение, которое ласкает и разжигает, как шелком по лезвию – приятно и опасно одновременно.

Настолько умело, что у тебя из головы улетают все мысли.

~

…Так лучше, так на самом деле лучше, не надо, не вспоминай… Остановили на пороге, к черту бдительность, перенесли неведомо куда, насмешливые взгляды, пара проклятий, Круцио, вспышки, нет, не надо, только не смерть…

Нет, только не новым трупом Ордена, только не очередным именем в заупокойной молитве, они все мертвы, все, нет, только не меня, не надо, не как Дорказ Медоуз… Так ли она встретила смерть, как рассказывает Хмури? Смело, лицом? Хоть кто-нибудь не боится этого?…

~

Ткань у твоей щеки промокла, но даже если бы ты понимала, что плачешь, все равно не смогла бы ответить, вызваны ли слезы болью и унижением или чем-то другим. Ты покорно и бессмысленно раскачиваешься, убаюканная сетью укусов, прикосновениями пальцев, языка, палочки, волос, и охотно расслабляешься под ней. Она контролирует тебя, не давая пошевелиться.

Твои руки вытянуты над головой, запястья скрещены, пальцы касаются спинки кровати. Руки должны были быть связаны, но нет. Болезненные рубцы, которыми изрезаны твои ягодицы горят, когда она садится на тебя и сжимает ноги, еще больше ограничивая твои движения.

Она медленно проводит губами по твоей коже, и влага, сочащаяся между ее бедер на измученную плоть, ласкает так же, как и губы, скользящие по твоей спине. Каждое ее движение вызывает в груди нестерпимый жар. С каждым толчком ты сильнее вжимаешься в грубое покрывало; в слизеринское зеленое полотно вплетены жесткие серебряные нити, от которых все ощущения острее. Они задевают соски, и те набухают и начинают ныть.

Ты душишь стон желания, кусая ткань, и отдаешься замысловатому танцу пера, губ и магии. Ты не видишь, какие именно знаки она выписывает на твоей спине, но ты чувствуешь горячее сияние их силы.

~

Не трусь, ты не можешь трусить, только не ты, тебе не страшно, совсем не страшно…, Хороший, хороший аврор, хладнокровный, смелый, ты и не с такими встречалась, и с ведьмами, и с гоблинами, со сбродом из Косого переулка, с контрабандистами, перевозящими яйца Химер и рога единорогов. Ты не трусишь, ты сражалась даже с Упивающимися – именно, упивающимися, - но у тебя была палочка, нет, ты не струсишь в сражении, только не ты…

Но это было совсем не так, по-другому, у тебя была палочка, ты не стояла на коленях, одна, совсем одна, никакой магии, никакой помощи, руки связаны, заклятье ошейника на шее – не дает превратиться… Одна, никакой надежды, нет Хмури, и Медоуз нет, ты связана, в голове всплывают ужасные истории, Упивающиеся – это не сказки, они такое делают с магглами, и магглорожденными, и с аврорами, но тебя пронесет, с тобой все будет хорошо, пожалуйста, пусть все будет хорошо…

~

Ты незаметно выгибаешься под этими неласковыми прикосновениями. Неважно, насколько сильно ты пытаешься сосредоточиться на пере, врезающимся в кожу, забыть о давлении, требующем разрядки – тебя только сильнее затягивает в петлю, где переплелось все, что сводит тебя с ума. Ты почти рада тому, что ее обнаженные бедра сжимают твой зад – это не дает тебе вытянуть ноги и сильнее прижаться к шершавому покрывалу.

Ты пытаешься бороться со сдерживающими тебя бедрами, но в ответ получаешь болезненный шлепок, и она сильнее впивается ногтями в один из порезов на плече. Ее удар пронзает тебя до самого нутра и из губ вырывается стон. В отчаянии ты сжимаешь ягодицы, пытаясь усилить ее движения, но в ответ только раздается хлюпающий звук – доказательство твоего желания, но не облегчение. Ты перестаешь бороться и снова утыкаешься лицом в сплетенные руки.

~

Насмешки, взгляды, прямо под Империус, нет, чтобы какое-нибудь достойное заклятье, скрытые насмешки, облегчение – нет, только не со мной! Только не больно, только не как Медоуз – стыд, Империус, борись, давай, у тебя получалось раньше, с Кингсли, ты же победила его, ты можешь не поддаваться…

Но это было только раз, не сейчас, их слишком много… Давай, сначала одного, потом второго... нет, ты слишком слаба, ты слишком устала, почему, почему ты?..

…Ты не Хмури, и даже он бы не смог, давай, соберись, борись, только не стань очередной… нет, даже Хмури не смог, даже Крауч, ты неповоротливый новичок, куда тебе до них, ты одна, и этого недостаточно.. Только не стать еще одним трупом… Это не твоя ошибка, нет, не твоя…

Ты счастлива, ты с друзьями, сидишь и рассказываешь истории. Тебе хорошо, так хорошо, незачем следить за временем, общайся, смотри, кто здесь – Хмури, члены Ордена, даже из Министерства пришли – поговори с ними. И из Хогвартса – Поттеры, Уизли, - не думай о времени, поговори с ними. Авроры, Кингсли, Гарри – бедняжка Гарри…

Очень, очень жаль, Дамблдор рассердится.. Как Данг, бедный Данг.. Но только не ты! Это не твоя вина, ты попала под Империус, не вини себя, не ругай… пожалуйста, Дамблдор… Это не твоя вина, нет, нет…

~

Она проводит пером очередную закорючку, которая заканчивается внутри другого, выцарапанного ранее завитка. Два горящих следа сливаются в один, более глубокий порез, струйки крови из него стекают тебе по шее. Последний штрих – роспись, - и она завершает картину. Наклонившись, она слизывает немного крови с твоей спины.

С тихим шорохом перо падает на столик у кровати, и она неожиданно сдавливает в том чувствительном месте, где бедра переходят в ягодицы. Пальцы заходят дальше, дразнят кожу у открытого входа – но напрасно ты стараешься двинуться навстречу, чтобы они проникли внутрь. Конечно нет.

Ты извиваешься в тщетном усилии, чувствуя, как она ускоряет движения, сильнее впивается пальцами, и это обжигает тебя и тебя обжигает, словно кипятком. Наконец ты чувствуешь, как ее тело – возбужденное, как и твое, - прижимается к тебе, и внутри у нее все напрягается, колени до боли сжимают твои бедра, руки сводит, и она царапает ногтями твои плечи.

Потом она наваливается на тебя сверху так, что ты вжимаешься лицом в покрывало, и твой удивленный вздох глохнет. Даже сквозь обжигающую боль порезов ты чувствуешь ее гладкую, холодную грудь и упругие соски. На мгновенье агония и головокружение сплетаются воедино, образуя изысканную, чувственную картину из твоей крови и бешено стучащего сердца. Ты вся мокрая, и этого почти хватает, чтобы избавить тебя от мук.

Почти.

~

Одна, дверь открыта, в проеме лежат тени, сгущаются сумерки, и вот она, воплощенная тьма, одной с тобой крови, сестра твоей матери… Схватка в министерстве - она изменилась, мать никогда не упоминала о тенях, о постыдной и болезненной тишине. Как черный воин, крови твоей матери, ее страх, ее сестра, монстр, палач, Упивающаяся Смертью, - о, бедный Сириус, - сумасшедшая, тетка, дурная кровь, твоя, твоя…

К тебе приближается женщина, непристойно хихикает, и остальные вторят ей. Берет тебя за руку, и ты должна испугаться, но нет, нет, это сестра матери, твоя тетка, одна кровь… Обволакивает тишиной Империуса, в комнату, в ее комнату, в спальню. Улыбается, кидает на кровать, ты без одежды, проводит тебе по спине, успокаивающие прикосновения, так приятно…

Снять Империус, не стонать, черное перо, черные волосы, дурная кровь, никаких заклинаний, борись, ты должна… Не выходит, ты сдаешься, все катится к чертям…

~

А потом она отстраняется и скатывается, как зачарованная змея, показывающаяся из кувшина. Она соскальзывает с кровати и тянет тебя за руку, пока ты не оказываешься на ногах. Тебя всю трясет, она призывает свой плащ и накидывает тебе на плечи. Грубая ткань трет твои чувствительные соски, и ты не можешь сдержать стон.

Одной рукой она поддерживает тебя за плечо, и ты впервые видишь ее лицо так близко. Тонкие, изящные черты, которые делают жестче складки около губ и морщинки у глаз. Копна черных волос, которые смягчают демонический образ. В глазах – ярость и страсть. Вы родственники, но ты не можешь найти в ней ни одной знакомой черты. И только когда ее темные губы прикасаются к коже над ошейником, ты чувствуешь, как твоя и ее кровь пульсируют под тонким слоем кожи, как будто хотят слиться вместе.

Потом губы отстраняются, она тянется рукой к твоей промежности – нагло и грубо, и ты со стоном закидываешь голову. С животным отчаянием ты пытаешься приблизить эту руку, и губы смутно дрожат в невысказанной просьбе. Тонкими пальцами она берет тебя за подбородок, просовывает палочку тебе между грудей, так, что платье снова болезненно натягивается.

- Если бы ты была чистой, - почти шипит она, и слова отдаются в тебе болью – это первые сказанные за ночь слова. – Если бы ты была достойной…

~***~

Заклинание подхватывает и переносит тебя со знакомым головокружением. Ты падаешь на жесткий деревянный пол. Когда зрение проясняется, ты понимаешь, что лежишь на пороге собственного дома – там, где тебя застали Упивающиеся. Почти неразличимым шепотом ты произносишь пароль и вваливаешься в открывающую дверь. На кухне ты снова падаешь на пол и корчишься в агонии, зажав кулаки между бедер и яростно работая пальцами. В разрядке тебя всю трясет, - дрожь начинается у бедер, проходит по спине и охватывает тебя целиком.

Очень медленно ощущение отступает, оставляя тебя распластанной на полу в одежде твоего врага. Ты все еще чувствуешь слабые отзвуки желания, настолько глубоко внутри, как будто насилие было совершено там, а не на спине, как будто ее ранящие прикосновения проникли в самую твою основу.

Наконец ты находишь силы и садишься, прижимая колени к груди, разглядываешь все еще дрожащие пальцы и удивляешься – что на тебя сегодня нашло. Не могла же ты, как единорог, привлеченный лакомым кусочком, позволить себе отдаться темноте?

Она, должно быть, с самого начала видела тебя насквозь, знала, что за образом забавного метаморфа и гордым званием аврора скрывается что-то трусливое, отвратительное и неуправляемое, что даже ее собственный фанатизм кажется поверхностным.

О, чтобы подумала Молли Уизли, если бы увидела тебя такой!

Тебе хочется спрятаться. Принять душ, выпить залпом целебных зелий и одеть маскирующее платье. И даже этого ты не можешь. Ты потеряла палочку и больше не владеешь магией. Говорят, что если попытаться снять ожерелье заглушающее магические способности, то можно начать петь идиотские уличные песни, или отравиться, или даже свернуть шею. Рунный узор на твоей спине может быть чем угодно – от явного заклинания подчинения до долгодействующего смертельного заклинания.

Мысль о том, чтобы рассказать Хмури, Дамблдору или, боже упаси, Кинглсли о том, что ты делала (не под Империусом, а после) повергает тебя в ужас – лучше умереть.

Но ты жива, и это хуже всего.

Ничтожество.

~End~

=> остался еще один фик (правда, еще несколько человек затаились, но это их право)

URL