FSC'06: Palimpsest, Рита/Минерва, NC-17 для Цыцы

[fslash]

Название: Palimpsest *

Автор: lilith_morgana ([e-mail])

Ссылка на оригинал: http://community.livejournal.com/hp...smut/28202.html

Переводчики: Fidelia & Selena

Бета: будем рады, если кто возьмется

Пейринг: Рита Скитер/Минерва МакГонагалл

Рейтинг: NC-17

Дисклеймер: тетка Роулинг отказалась бы от такого извращения.

Саммари: Когда-то, когда они были моложе и влюблены ( – Нет, не были, – возражает сейчас она, ее лицо наполовину скрыто тенью, – мы никогда не были влюблены друг в друга), а первая война еще ничего у них не отняла, Минерва привычно рисовала на теле Риты.

Разрешение на перевод: получено

Примечание: переведено на FSC'06 для Цыцы; заявка: «что-нибудь со Скитер, без ограничений».



* Палимпсест1) древняя рукопись, написанная на писчем материале после того, как с него счищен прежний текст)



2) что-л., имеющее скрытую сторону, не видимую на поверхности



Когда-то, когда они были моложе и влюблены ( – Нет, не были, – возражает сейчас она, ее лицо наполовину скрыто тенью, – мы никогда не были влюблены друг в друга), а первая война еще ничего у них не отняла, Минерва привычно рисовала на теле Риты.



Минерва обводила пером контуры груди Риты, смачивая собственной слюной его кончик, вычерчивая линии языческих рисунков – в них обеих оставалось что-то первобытное. Она обычно писала что-нибудь – что-нибудь пошлое – на спине Риты, оставляя автографы повсюду, от выпирающих лопаток до грудей. Затем она наклонялась к Рите и, тихо посмеиваясь, нашептывала ей, о чем написала, как будто никто, даже сама Минерва, не мог представить, что теряя контроль над собой, она вытворяет подобное.



Я собираюсь поиметь тебя на коленях.



*



Они встречаются в пабе, как все обычные люди.



Они встречаются, пялясь в пол до тех пор, пока глаза не загораются, приметив знакомое лицо. Они, конечно, притворяются, что это случайность. У Риты сухой мартини, у Минервы теплое темное вино. Они разговаривают, коротая время.



– Я слышала, в Хогвартс прислали главного дознавателя, – произносит Рита.



Минерва приподнимает бровь, бросая молчаливый вызов этому заявлению, потому что всегда бросает вызов заявлениям Риты (какими бы банальными или правдивыми они ни были). Она забирает у Скитер сигарету ( – Пожалуйста, не могла бы ты не курить здесь?), с легким разочарованием изучая лицо Риты. Правила меняются с каждой игрой, которую они придумывают, но некоторые вещи всегда остаются неизменными: Минерву МакГонагалл трудно удовлетворить.



– Ты не должна верить всему, что слышишь, Рита, – говорит она, голос ее резок, но не строг.



Закуривая еще одну сигарету, Рита улыбается:



– Милая Долорес все такая же приятная, какой я помню ее, м-м-м?



– Совсем не изменилась, – отвечает Минерва и тоже улыбается – против своей воли.



Они вместе уходят, прежде чем паб закроется; последний раунд – водка со льдом и красное вино – за счет заведения.



*



Когда-то, когда они были моложе (и влюблены), а первая война еще ничего у них не отняла, Минерва обычно приглашала Риту на свидание. В пятницу вечером они готовили, распивали на двоих самую дорогую бутылку вина Минервы, а затем опаздывали на спектакли Хогсмидовского Шекспировского Общества. У них всегда были места в разных ложах зрительского зала.



В уборной между актами спектакля они всегда встречались; в полной тишине Минерва открывала краны с водой и прижимала Риту к себе. Пальцы ее скользили по спине полностью одетой Риты, спускались вниз, забираясь под нижнее белье. ( – Красное кружевное белье, – хмыкает Минерва. – Ты такая предсказуемая.) Пальцы с короткими ногтями добирались до трусиков, задевая за швы белья; кончики пальцев, все еще теплые и мягкие от горячей воды, слегка надавливали на чувствительные места.



– Тебе понравилась пьеса? – выдохнула она Рите в ухо, губы медленно скользили вниз по шее, оставляя цепочку засосов. Рита думала, что это что-то вроде клейма "личная собственность".



– Я ее уже видела, – ответила Рита, чувствуя волну возбуждения – ох, черт – зарождающуюся в низу живота и поднимающуюся вверх по спине, а проворные пальцы двигались туда - обратно между складками плоти. Она уже была влажной, неприятно влажной, набухшей, и нижнее белье врезалось в тело, если она пыталась пошевелиться. Поставив одну ногу на унитаз, Рита прижалась спиной к кафелю, и Минерва снова поцеловала ее, липкие пальцы оставляли синяки на коже, ложбинка между грудями стала влажной. Когда Рита кончала, ее губы обхватили большой палец Минервы, чтобы не закричать. На грубоватых пальцах Рита чувствует свой собственный вкус.



Потом Минерва наклонила голову, чтобы аккуратно уложить выбившуюся из прически прядь волос, падающую ей на спину, и подошла ближе к зеркалу, чтобы заново накрасить губы. ( – Ты больше не красишься, – замечает Рита почти разочарованно.) Минерва улыбнулась, когда Рита протянула руку и положила ее на бедро.



– Мы опаздываем на второй акт, – сказала Рита и достала сигарету из сумочки.



*



– Я устала разочаровываться, Рита, – Минерва стоит, прислонившись спиной к стене, так толком и не зайдя в квартиру, словно ждет подходящего момента для побега. Когда слова произнесены, они кажутся какими-то неуместными, нарушающими их хрупкое перемирие напоминанием о суровой реальности.



Но Минерва повторяет:



– Я устала разочаровываться, Рита.



И тогда Рита целует ее: этот поцелуй долгий, медленный, жадный. Она наматывает на пальцы волосы Минервы, прижимая ее к себе как можно ближе, быстро раздвигая ей ноги коленом.



– Может, ты слишком многого ожидаешь? – произносит Рита, и ее губы приникают к шее Минервы, зубы слегка прикусывают кожу.



Я собираюсь поиметь тебя на коленях.



Стул, стоящий рядом с кроватью, хорошо помнит форму пальто Минервы, а пальцы Риты помнят боль от каждой ее шпильки, после уколов которыми во рту остается привкус крови. Минерва обычно брала руки Риты в свои, подталкивая ее ближе к кровати. Рита помнит все это, чувствует все это, все сливается, потому что это происходит с ними снова и снова. Прямо сейчас – кровь. Прямо сейчас, во время горячих прикосновений и блаженства.



Блаженство – Рита проводит языком по голым плечам Минервы, по впадинкам и выпуклостям – темный, соленый вкус желания. Они двигаются, прикасаясь друг к другу, неторопливо, как падают первые капли дождя. Когда ладони Минервы обхватывают груди Риты, а холодные кончики пальцев касаются сосков, Рита выгибается навстречу этим рукам, яростный стон снова дрожит в ее горле. Перед тем, как Минерва кончает, она обычно шепчет «нудаважедавай», чувствуя нарастающее нетерпение. Надо признать первенство Минервы – путаются мысли Риты – подчиниться ей, покориться – а снизу темно и глубоко – но у нее уже нет другого выбора.



Они в постели; пальцы Минервы легко проникают внутрь и двигаются в темпе «трахни меня-трахни меня-трахни меня», а поцелуи Риты становятся все более требовательными с каждым проникновением пальцев. Она распускает пучок Минервы, и волосы рассыпаются, накрывая их обеих. Ближе к голове волосы чуть влажные, сладко пахнущие шампунем. Рита протягивает руку за палочкой и бормочет заклинание, в то время как Минерва стягивает с нее остатки одежды.



А потом сверху Рита. Улыбка, заклинание, и вот обнаженная Минерва распростерлась под ней, ее голый живот оказывается между бедер Риты. Они могут менять правила. И Рита меняет их. Она осторожно покусывает темные соски Минервы, такие знакомые на вкус и на ощупь, потом проводит языком по груди, опускается ниже, к темным завиткам и пульсирующему за ними влажному жару. Рита еле заметно улыбается, касаясь чувствительной точки, и Минерва учащенно дышит. С колотящимся сердцем, поднимающимся из глубины желанием, словно прожигающим дырку в низу живота, Минерва притягивает Риту к себе и кончает, резко вскидывая бедра до тех пор, пока Рита не начинает стонать, не контролируя себя.



Когда дыхание выравнивается, язык Риты скользит по все еще влажному влагалищу Минервы; как будто та истекает кровью из древней раны, как если бы они и вправду были животными. Рита вылизывает ее досуха, а затем касается кончиком языка внутренней стороны бедра Минервы, выписывая одно-единственное слово: останься.



*



– Пожалуйста, не могла бы ты не курить здесь? – тихо ворчит Минерва на следующее утро. Ее лицо наполовину скрыто простыней, а голос глухой со сна. Лучик зимнего солнца прыгает по ее спине в причудливом танце, а далекое теплое солнце составляет им компанию.



– Я сейчас затушу, – говорит Рита, но продолжает держать сигарету пальцами, пока та не догорает до фильтра, и пепел жалит кожу.