^_^

[Хитринг]

Если не трудно, поставьте рекламку у себя в дневнике



Код такой, только замените все | на /



"Мечтаете увидеть фик по дикому пейрингу?

Или хотите написать, но боитесь, что неправильно поймут?

Вы попали туда, куда надо - wow!pairing-femfest!



[CENTER][URL=www.diary.ru/~fslash][IMG]/userdir/4/2/2/5/42259/2142665.jpg[|IMG][|URL][|CENTER]"

---

Femfest | Реклама

[Хитринг]

Мечтаете увидеть фик по дикому пейрингу?

Или хотите написать, но боитесь, что неправильно поймут?

Вы попали туда, куда надо - wow!pairing-femfest!

---

Femfest | Возможные пары

[Хитринг]

В скобках - на выбор.



1. Розмерта/Луна (Парвати, Лаванда, Падма, Пэнси)

2. Габриэль/Панси

3. Макгонагалл/Луна

4. Джинни/Лили Эванс

5. Джинни/Амбридж

6. Спраут/Луна

7. Макгонагалл/миссис Норрис (в кошачьем обличии)

8. Трелони/Гермиона

9. Трелони/МакГонагалл

10. Трелони/Спраут

11. Молли/Нарцисса

13. Молли/Скитер

14. Розмерта/Хуч

15. Мадам Хуч/Ирма Пинс

16. Нарцисса/Гермиона

17. Розмерта/Трелони

18. Бэлла/Скитер

19. Молли/Скитер

21. Амбридж/Макгонагалл

22. Тонкс/Трелони

23. Розмерта/Лили

24. Розмерта/Гермиона

25. Розмерта/Амбридж

26. Розмерта/МакГонагалл









Забрали

Трелони/Пинс

Петуния/Джинни (Гермиона)

Молли/Гермиона (Джинни)

Нарцисса/Скитер

Трелони/Лаванда (Парвати)

Мадам Хуч/Гермиона

Наррцисса/Джинни

Розмерта/Скитер

МакГонагалл/бабушка Невилла

Розмерта/Джинни

Равенкло/Хаффлпаф (ну, девушки-основательницы)

Молли/МакГонагалл

(Гермиона) Луна/Милисента

---

Femfest | Оргвопросы

[Хитринг]

Название: wow!pairing-femfest



Сроки:



Значит так, фест начался с 25 апреля. Но заявку на пейринг вы можете посылать до 24 июня включительно

Срок написания фика - два месяца, то есть выкладываться они будут с 25 июня.



Фандом:

Гарри Поттер - фемслэш



Размер:

От 700 слов и до бесконечности



Комментарии:

Ограничений нет - все, и BDSM, и ченслэш, все возможно - было бы только желание

Ограничений по жанру и рейтингу тоже нет, главное соблюсти пейринг



Как проходит:

Вы выбираете пейринг из списка, пишете мне его на ю-мейл, я его вычеркиваю, чтобы пейринги не повторялись, и вы пишете по нему фик. Он выкладывается анонимно, проводится конкурс для объявления победителя.



Вопросы:

В комментарии к этой теме.

---

FemFest | Пейринги

[Хитринг]

Значит так, в комментах к этой теме пишем пейринги, которые вам кажутся дикими/невероятными. Потом я вывешиваю пейринги отдельным постом, участник выбирает пейринг и пишет мне на ю-мыло. Я его зачеркиваю, автор - аноним



Жду ваших предложений в комментах

---

Не бейте меня :)

[Хитринг]

Лучше помогите материально



Короче, хочется мне еще одын фест Но теперь и времени будет два месяца и вообще

Называться это дело будет так - wow!pairing-femfest

А фишка заключается в том, что на выбор будет дано нное количество пейрингов, диких пейрингов, невероятных пейрингов, и по ним надо будет перевести/написать



Авторы будут неизвестны, победителя определим голосованием



А сейчас лучше проголосуем на тему - хотим мы этого или нет?

Вопрос: ?

1. Хотим!		17	(100%)
2. Не хотим!		0	(0%)
Всего:		17

---

Может, кто еще не читал?

[Хитринг]

Книги (Books)

Автор: Paranoidkitten ([email protected])

Оригинал: http://girlsdormitory.slashcity.net...tory.php?sid=24

Перевод: Cinnamon

Пейринг: Гермиона/Ирма Пинс

Рейтинг: PG

Саммари: Ирма Пинс размышляет о жизни, любви и Гермионе Грейнджер.

Дисклеймер: Роулинг имеет.

Разрешение на перевод: получено



Ирма Пинс всегда понимала, что природа не наградила ее красотой. Сейчас, конечно же, это мало ее волновало, но когда она была ребенком ей никогда не говорили, что она хорошенькая... Да она и не ожидала этого услышать. Мать говорила ей, что бывает два типа девушек – красивые и умные, и куда большим счастьем было быть одной из последних, потому что ум будет сопровождать тебя на протяжении всей жизни, когда красота увянет.



И она нашла пристанище в мире книг, как и следует делать умным девушкам, в то время, как ее сокурсницы укладывали волосы выпрямляющими чарами и зельями выводили прыщи. А она с головой погружалась в мир пожелтевших страниц и видавших виды кожаных переплетов книг из библиотеки. Она нежно любила историю, сказания прошедших дней, и могла часами представлять, как скрывается во времена ведьминских гонений или наблюдает за восстаниями гоблинов... То, что она закончит свою жизнь простым библиотекарем, стало для нее небольшим открытием, ведь она любила свое дело и знала, что даже если это и не самая лучшая работа на свете, то уж самая захватывающая и интересная это точно.



А вот студенты в наше время, напротив, не питают никакого уважения к библиотеке. Они приходят, чтобы поболтать и обращаются с книгами так неаккуратно! Все это доставляет Ирме множество хлопот. Она даже пыталась говорить об этом с Дамблдором, но он лишь посоветовал ей не волноваться так сильно по этому поводу, так и не желая понять ее.



И лишь одна студентка в целой школе относится к книгам с тем уважением, которого они заслуживают. Ирма помнит как впервые увидела ее шесть лет назад. Эта одиннадцатилетняя девочка, которая выглядела слишком смышленой для своего возраста, проводила большую часть своего свободного времени в библиотеке. Прошел год, она стала уделять меньше времени книгам, и Ирма решила, что у нее, должно быть, появились какие-то друзья. Было неправильно для девочки ее возраста проводить так много времени за учебой. И теперь, когда она превратилась в девушку, которую, да, вполне можно было назвать хорошенькой, она стала больше времени проводить с теми двумя мальчиками с ее факультета, или с той рыженькой, что на год ее младше, и меньше времени в библиотеке.



Но она все еще приходит. Практически каждый день, не надолго, но регулярно. Она берет необычные книги, возвращает их или благодарит Ирму за рекомендации, что помогли ей получить высший бал на контрольных. Это необычно, но Ирма улыбается ей, хотя никогда не бывает особенно дружелюбной к другим студентам; но Гермиона Грейнджер не такая, и даже замечая, что она вырастет красивой девушкой, Ирма видит, что она умна, раз испытывает волнение и трепет, открывая книгу.



Их руки легко касаются друг друга, когда Ирма передает ей последнюю книгу, и библиотекарша невольно вздрагивает. Это всего лишь непредвиденный контакт, говорит она сама себе, и улыбается Гермионе, рассказывая, как ценит то, что девушка вернула книги вовремя.



Гермиона удивляется тому, что Мадам Пинс может даже подумать о том, что она вернет книгу позже назначенного срока, но отвечает лишь молчаливой улыбкой. И это тоже необычно, ведь студенты никогда не улыбаются Ирме Пинс – они гримасничают и корчат рожи, думая, что она не видит. Но никогда не улыбаются.



Ирма никогда не задумывалась об этом, но ей кажется, что она могла бы её полюбить. Ведь ей нравится болтать с Гермионой об учебе, нравится, как девушка заправляет волосы за уши, когда разговаривает, нравятся ее глаза – карие и такие выразительные. Они загораются, когда она разговаривает о чем-то, что ее волнует, и Ирма задумывается о том, что наверное, именно глаза так и красят ее, потому что они действительно прекрасны.



Но Ирме не хочется жить в несбыточных мечтах и ей следует припомнить, что она некрасива и никогда красавицей не была, а вот у Гермионы Грейнджер, привлекательной и интеллигентной семнадцатилетней девушки есть множество других забот кроме старой библиотекарши в ее школе. Но в такие моменты, как этот, когда они, подобно древнему ритуалу, обмениваются книгами и знаниями, Ирма с удивлением понимает, что может быть, есть и другая жизнь, помимо той, о которой можно прочесть в книгах...

---

Ищу Блэкинцест

[.last autumn]

Ищу фанфики с Блэкинцестом. Рейтинг, жанр, язык - любой.

Заранее спасибо.

---

Немного арта | Hermione/Pansy

[Хитринг]

Давно арта здесь не было... Не помню даже - выкладывали эту картинеку, али нет. Хм, вот что я хотела спросить: считаете ли вы, что Гермиона/Панси - это отчасти зеркало Гарри/Драко?



И вообще, что вы думаете на эту тему?



Ну а пока - арт

---

Хм, опросец :)

[Хитринг]

Ну как вам диз, дорогие мои?

Вопрос: Ммм?

1. Хорошо		5	(35.71%)
2. Средне		7	(50%)
3. Верните старый		1	(7.14%)
4. Плохо		1	(7.14%)
Всего:		14

---

фик

[Недолеченная Дама]

“Memories Left Behind”, Werechick

Разрешение автора получено.

Перевод: Elga

Пейринг: Lily/Narcissa

Рейтинг: PG-13.

Жанр: романс/драма

Disclaimer: как всегда, все принадлежит Роулинг.



Сегодня уже четвертая годовщина. Четыре коротких года пролетело, в течение которых все изменилось. Взошло солнце, даря жизнь всем на земле: каждому растению, каждому созданию, - заставляя меня впервые удивляться его красоте. Взошло солнце всех цветов радуги для того, чтобы осветить темную ночь багровым, красным, оранжевым, желтым… наконец, всеми цветами, останавливаясь на спокойном голубовато-зеленом, почти таком же, как твои глаза. Я открыла глаза в тот день и увидела красивую девушку, стоявшую там, где днем раньше были мои друзья. Ты была моим другом. Я любила тебя. Ты была для меня всем.



В тот день тебе исполнилось шестнадцать – милый, невинный возраст, как только что выпавший снег. Ты никогда не целовалась с мальчиками. Во весь голос ты распевала поп - песни, не боясь мнения окружающих. Остальные этого не знали, но ты писала песни самостоятельно.



Был поздний декабрь, и снег запорошил площадку толстым одеялом, будто давая приют прекрасным цветам. Холодные щитки на слабых стеблях на самом деле убивают их. Это напоминает мне о нас. Мое равнодушие защищало тебя, а потом подчинило воле Люциуса.



Тогда ты плакала. Свободно и без стеснения слезы бежали по твоему лицу. Я воспитывалась строгим отцом, а он приказывал мне не плакать. Это было недостойным. Чистокровным нельзя плакать!



- Прекрати рыдать! – велела я, как он наказывал мне. Из-за моих слов ты заплакала еще горше. Я не могу позволить тебе плакать из-за меня и сказала правду, надеясь развеселить тебя. – Знаешь, ты гораздо симпатичнее, когда улыбаешься.



- Я не симпатичная.



- Да, ты красивая.



- Ты не понимаешь, Нарцисса… Меня никто никогда не целовал. Как может красивая девушка дожить до шестнадцати лет, ни разу не поцеловавшись?



Я не знала, что ответить тебе. Не знала, что сказать. Слова сами пришли мне в голову: -Лили, я уверена, кто-то обязательно поцелует тебя.



- Нарцисса… ты поцелуешь меня? – ты спросила, краснея. – Я… имею в виду - только для того, чтобы почувствовать, каково это, конечно.



Мое сердце пропустило удар: - Да.



Ты придвинулась на пару дюймов. Я подступила ближе. Мои коленки дрожали, и я, боясь упасть, села. Ты присоединилась ко мне, лицо было всего в нескольких сантиметров от моего. Мы пододвинулись еще ближе, стукнулись носами. Вокруг была мертвая тишина. Наконец, ты была уже совсем рядом, и наши губы соприкоснулись. Мыслей не было, когда я просунула язык в твой рот. Он был влажным - чувство, которое заставило небеса остановиться, и ангелы наблюдали за этой красотой, гораздо большей, чем на небесах. Это был рай.



Некоторое время мы сидели вместе, ни о чем не думая. Твой язык – все, что существовало, теплый рот был божественным. Мы оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть воздуха. Никто не произнес ни слова.



Несколько дней мы не могли и выдохнуть слова друг другу, это было так… неловко. Чем больше времени мы проводили молча, тем это стало казаться более неудобным… Я знала это. И ты знала. Поэтому не было сказано ни слова.



Днями я лежала на кровати, размышляя о том дне - дне, когда затихли небеса, когда хор пел об Иисусе и Марии. Они продолжали петь, а я пыталась заснуть, зная, что ты никогда не испытаешь то, что чувствую я.



«Безмолвная ночь, священная ночь… Все спокойно, все сияет …»



И правда.



Я достаю свое перо. Осматривая его, недолго думаю о заслуге этого пера в моей смерти. Эта мысль мгновенно куда-то исчезла, когда я вспомнила твое лицо. Я имею в виду, что у тебя красивы и душа, и тело.



Я спешно пишу, зная, что если я буду медлить, то никогда не смогу написать о чувствах, а вместо этого напишу о мыслях и о том, что, думаю, тебе хотелось бы услышать.



Я написала обо все этом быстро, за несколько коротких минут. Перо танцевало по странице красивыми кругами, как мой язык сплетался с твоим. Закончив, я шагнула назад и прочла свое письмо. Я смяла его и испепелила огнем, вырвавшимся из моей палочки.



Слов недостаточно. Их всегда не хватало. И никогда не будет хватать.



Прошли дни, и я первая заговорила с тобой. Ты шептала эти слова, повторив их трижды, убеждая, что это не было недоразумением:



- Я люблю тебя. Люблю тебя, Нарцисса. Я люблю тебя, Нарцисса Блэк.



Я не могла говорить. Слова застряли где-то в горле. Ничего не говоря, я поцеловала тебя. А ты ответила на мой поцелуй. Так, как в Рождественскую ночь.



Еще два года наша любовь была тайной. Мы скрывались, потому что это было единственным возможным выходом: твоя семья убила бы меня, моя – нас обеих.



Ночью, когда все остальные спали, я думала о тебе, думала о нас. Где мы окажемся после выпуска, когда вырвемся из этой адской дыры? Я не выйду замуж за Малфоя, как хотят мои родители - я женюсь на тебе. И мы будем жить вместе долго-долго. Когда на рассвете затеплится рассвет, тебе больше не придется покидать меня. Никто не поймает нас. Мы будем собой: я буду любить тебя, а ты – меня.



Этот сон был таким прекрасным. Я бы хотела никогда не просыпаться. Но я проснулась, и мне придется оставить эти клочки воспоминаний позади.

---

Запоздалый подарок

[Хитринг]

Библиотека

Название: Library

Автор: vampirespider

Перевод: Cinnamon

Рейтинг: PG-13

Summary: Вечное движение, что навеки запомнят стены библиотеки...

Пейринг: Cho/Hermione

Переведено для Ammoral на SSC

Примечание: я дико извиняюсь, что так поздно. Просто я уже две недели не могу найти девушку, которой было дано твое задание, в сети.

Разрешения на перевод нет.



Это библиотека.



Здесь они впервые встретились, действительно встретились. Они взяли книги и стали готовиться к урокам. Они просидели там до глубокой ночи, когда уже никого не было в библиотеке, только раздавался тихий скрежет двух перьев по пергаменту.



Они улыбались друг другу, и однажды в такую ночь что-то заставило их сесть поближе друг к другу. Чоу помогла Гермионе с тяжелой практической частью Арифмантики, а Гермиона исправила ошибку в формуле, из-за которой у Чоу не получалось правильного зелья.



Здесь они впервые вместе заснули. Той ночью они задержались допоздна за чтением, и когда Гермиона проснулась, она увидела уставившуюся на нее миссис Норрис и свет за открытой дверью. Все тело ломило, а голова Чоу удобно устроилась у нее на плече. Тогда они обе опоздали на уроки, в первый раз, но далеко не в последний.



Здесь они впервые поцеловались, скрываясь от Мадам Пинс в самых темных уголках библиотеки. Чоу хихикала, а Гермиона наматывала на пальцы ее волосы и целовала в губы. Когда они впервые занимались любовью, это было похоже на отлично сваренное зелье, похоже на то, как метаморфы превращаются во что-то новое. Словно какие-то чары пронизывали их тела тогда, и единственное, что помнит Гермиона о том, что происходило позже – было то, как она задергивала шторы при помощи своей волшебной палочки.



Они встречаются в библиотеке каждый вечер, целуются и болтают. Они оставляют засосы на телах друг друга и читают книги. Они учатся, учат и поглощают знания с такой жадностью, как никогда не делали раньше, а если Гарри или Рон спрашивают Гермиону, что она так долго делает в библиотеке, она просто отвечает, что готовится к ТРИТОНу.



В библиотеке Чоу впервые плакала в объятиях Гермионы. Шанс встретиться здесь всегда есть – Гермиона всегда читает в библиотеке по ночам, а Чоу ищет спокойствия среди книг. Гермиона увидела заплаканное лицо Чоу и сразу все поняла, раскрывая ей свои объятья и позволяя наплакаться вдоволь. Это был день смерти Седрика.



Впервые люди, пытающиеся хоть как-то разобраться в том, что происходит между ними, не нашли их в библиотеке. Луна и Джинни нашли их на улице, рядом с Дракучей Ивой. Девушки хихикали – голова Чоу покоилась на коленях Гермионы - студентка Райвенкло слушала, как Гермиона читает ей Шекспира. Луна озадаченно посмотрела на них, и Гермиона попыталась подобрать слова, чтобы все объяснить. Но находчивая Джинни лишь улыбнулась им и спросила Гермиону, кто такой Шекспир. Гермиона всегда удивляется тому, как мало знают маги и волшебницы о мире магглов.



В библиотеке Чоу спросила о ближайшем будущем. Она имела в виду будущее лето, после того, как она закончит школу. Гермиона поцеловала ее и пригласила к себе домой на каникулы. Они пришли к окончательному решению, что проведут по четыре недели дома друг у друга и две в одиночку. Гермионе будет плохо, если они расстанутся с Чоу на три месяца...



Гермиона все рассказала Рону и Гарри, когда они готовились к урокам на улице. Но она откладывает учебник по Арифмантике и говорит прямо:

- Мы с Чоу любим друг друга.



Мальчишки только хлопают глазами, Рон заметно бледнеет, а Гермиона снова раскрывает книгу и продолжает чтение. Чуть позже Гарри поворачивается к ней и говорит:

- Я думаю, все нормально. Это хорошо, - он делает короткую паузу. - Нам всем нужен кто-то, к кому можно было бы придти во время войны.

Гермиона вздрагивает.



В библиотеке тишина и покой. Кажется, будто ее охраняет сама история, заключенная в книгах, и запах прошлого и поколений. Гермиона прижимает к себе Чоу и говорит, что любит ее. Они не занимаются сексом той ночью, последней перед окончанием школы, они просто сидят, обнявшись и вдыхая воздух библиотеки, и обещают друг другу вечность.



А Гермиона хочет написать про них в какой-нибудь книге и оставить здесь, в библиотеке. И тогда они никогда не исчезнут...

---

Хе-хе

[Хитринг]

Дорогие фемслэшеры, не желаете ли заполнить анкетку?

Прошу в комменты



а) Для всех

1. Какой ваш любимый фемный пейринг?

2. Как бы вы его назвали парой слов?

3. Какие пейринги вы любите окромя того, что назвали в вопросе №1?

4. Какой пейринг любят все, кроме вас?

5. Какой пейринг вы не любите?

6. Ваш любимый рейтинг, жанр и размер?

7. Какой самый невероятный пейринг в фике из тех, что вы прочли?

8. Какой пейринг самый канонический по-вашему?

9. А какой пейринг наименее реален? Почему?

10. Как вы относитесь к инцесту, чен-слэшу и прочему сквику в фемных фиках?

11. Какой был пейринг у фемного фика, впервые прочтенного вами?

12. Вы пишете, рисуете? Или просто читаете?

13. Ваши любимые фем-фики.

14. Ваши любимые авторы.

15. Как долго вы в фемном фандоме?



b) Для авторов

1. Вы пишете только фем? Или надосуге слэшите, гетите, джените (О_о) всех, кого не лень?

2. Какой самый невероятный пейринг, по которому вы могли бы написать/перевести фик?

3. Какой пейринг наиболее сложен для вас при написании?

4. По какому пейрингу вы никогда не возьметесь писать?

5. Что вы никогда не сможете описать?

---

Springtime Challenge, для Хитринг

[Недолеченная Дама]

Автор: switchknife

Название: «Расплата»

Перевод: Elga ([email protected]).

Бета-спасительница: Galadriel

Разрешение на перевод отсутствует.

Пейринг: Падма Патил/Парвати Патил

Рейтинг: R (инцест).

Жанр: ангст

Дисклэймер: вы и сами все знаете: все принадлежит Дж. Роулинг, бла-бла-бла…

ЗЫ: фик переводился для Хитринг на Springtime Challenge.

ЗЫЫ: извините за чудовищное опоздание, у меня были обстоятельства.



В комментариях.

---

Ангел

[samantha]

Название: Ангел

Автор: Samantha ([email protected])

Рейтинг: R

Пейринг: Парвати/Лаванда

Жанр: romance



– Je n’ai pas le temps de vivre… - провыла Лаванда, как всегда, не попав ни в одну ноту, что совершенно ее не смутило. – Je n’ai pas le temps de vivre… - из песни запомнилась всего одна строчка, исключительно потому что французский у Лаванды находился на уровне «тужур, бонжур et абажур».

В дверь громко постучали:

– Ты там сегодня заткнешься, а? – Парвати.

– Иди сюда и заткни меня, - пробормотала Лаванда.

– Между прочим, я все слышу.

– Между прочим, я за тебя рада, - огрызнулась блондинка, продолжая намыливать голову и одновременно мурлыкая себе под нос. – Очень хорошо, что ты у нас такая ушастая, мне повторять не придется. Je n’ai pas le temps de vivre, - в два раза громче, назло Парвати и ее «тонкому музыкальному слуху». – Ну так ты идешь? Меня затыкать?

Парвати немного помялась за дверью, буркнула что-то подозрительно похожее на: «Дура», и исчезла. Лаванда самым неприличным образом заржала.



Парвати плюхнулась на постель и со злостью ударила ладонью по одеялу. Да что же это, блин, такое?! Зла не хватает! Вертится, в душе поет… идиотка!… а еще… еще она была невозможно прекрасна. Давно, воспоминание – Лаванда подходит к столу МакГонагалл, стоит, склонив голову, сложив руки за спиной, яркие весенние лучи падают на золотые волосы, они вспыхивают, точно нимб… и в горле встал ком. Дыхание перехватило. Рот сам собой открылся, а мысли растаяли, как туман. Лаванда была похожа на ангела, только без крыльев. И все – сколько лет они знали друг друга, все это вдруг исчезло, и остался один невозможно прекрасный образ…

Первая заповедь Парвати Патил гласила: никогда не влюбляйся в лучшую подругу, тем паче что она законченная натуралка в десятом поколении.

И все же… все же Парвати ничего не могла с собой поделать. С того дня она жадно ловила на себе взгляды Лаванды, вздрагивала, когда та случайно прикасалась, клала руку на плечо, когда оказывалась слишком близко, так близко, что повернись и… В животе заныло.

С того дня поля конспектов часто украшал один и тот же рисунок – девушка с крыльями ангела. И потом, как вариант, – девушка с крыльями бабочки.

С того дня она не могла ни о чем думать, мыслями неизменно стремилась к… ней. А та… она, казалось, ничего не замечала, а если и замечала, стебалась – вот как сейчас, в душе. Боже, боже… Парвати потерла виски пальцами, - может, надо было ворваться в эту чертову ванную, наплевать на все, впиться губами ей в губы, и к черту… Пониже живота образовалось что-то противное, тоскливое, болезненное. Безнадежно. Как однажды сказала вечно правильная Гермиона, ну вот ты сейчас сделаешь, а ведь потом жить с этими людьми… Хотя совсем не о том сказала, но в кассу.



– Ты так и не пришла, - Лаванда села на пол у ног Парвати, поставила подбородок на свои сложенные у той на коленях руки и уставилась снизу вверх совершенно щенячьим взглядом. Мокрые, темные от воды волосы жгутами ложились на плечи. Коротенький халатик небрежно распахнулся, оголяя длинные гладкие ноги. Парвати забыла, как дышать. Она вдруг села неестественно прямо, боясь выдохнуть, боясь, что вздох вырвется из груди слишком громко, слишком быстро, но это все так… Больше всего она боялась, что Лаванда сейчас исчезнет, как сон. Или нет – хуже, поднимется с пола и засмеется.

Но та продолжала смотреть снизу вверх – выжидающе, немного насмешливо, с каким-то нездоровым любопытством в глазах.

– Парвати, можно один вопрос? – спросила она, наконец. Парвати резко выдохнула. Не сейчас, не сейчас, пока пронесло, сейчас она спросит что-нибудь про парней, или про косметику, или про шмотки, что-нибудь такое… пронесло на этот раз, пока можно не думать о том, что она знает… - Парвати… - Лаванда почему-то уставилась подруге на колени, начала беспокойно теребить край ее ночнушки, - слушай, такой у меня вопрос… - замолчала, словно собираясь с мыслями, - да, Парвати, так вот… как ты… ну… - она замялась, - как ты относишься к девушкам… вообще? – выпалила на одном дыхании.

Парвати ошарашено уставилась вниз. Лаванда упорно избегала смотреть ей в глаза, кажется, она нервничала – молчание подруги приняла за осуждение и, будто оправдываясь, быстро продолжила:

– Просто Гермиона сказала, что ты на меня так смотришь, а еще она сказала, что, наверное, ты… такая, и вообще я подумала… - тут Парвати аккуратно вытащила истерзанный Лавандой край ночнушки из ее наманикюренных пальчиков, снова тяжело выдохнула и пробормотала:

– В общем, чтобы ты там ни подумала… это правда…

Лаванда резко подняла на нее взгляд.

– Правда?.. – по ее лицу вдруг расползлась совершенно дурацкая счастливая улыбка.

– Слушай, мы нормальные современные люди, если тебе что-то не нравится… - Парвати, приготовившись к худшему, понесла совершеннейшую околесицу.

– Это же замечательно! – Лаванда по-кошачьи мягко вскочила на кровать рядом с ней, обвила руками за шею и неумело, но сильно чмокнула в губы. И подалась назад, оторвалась, внимательно посмотрела в глаза подруге, словно любуясь результатом. Парвати глядела на нее с каким-то радостным изумлением, но молчала, тогда Лаванда, приняв это за одобрение, не долго думая, забралась ей на колени, зажала ее лицо ладонями и снова поцеловала. Они окончательно повалились на кровать.

– Слушай, - прошептала Лаванда, смущенно улыбаясь, - я ведь этого никогда не делала раньше… ну только… ну… - кажется, она покраснела, хотя в темноте толком не разберешь, - сама с собой.

Парвати кивнула.

– Я… - хрипло, она откашлялась и замолчала, все равно не зная, что сказать.

Лаванда смотрела на нее выжидающе, молчание затянулось.

– Тогда давай я?..

– Нет, - тихо ответила Парвати, - я всегда хотела сама попробовать… с тобой, - щеки горели то ли от возбуждения, то ли от охватившего ее смущения оттого, что желания начинали сбываться, а она не знает, что с этим делать.

Она аккуратно спихнула Лаванду с себя, трясущимися пальцами развязала пояс на ее халатике…

– Просто, - она закусила губу. Лаванда неуютно поерзала, словно стеснялась собственного голого тела, словно ситуация вдруг начала казаться ей слишком реальной, - просто я никогда не видела… ты прекрасна, как ангел, - пробормотала Парвати, как-то ошарашено разглядывая ее.

И вдруг все стало легко, они одновременно потянулись друг другу, начали без разбору целовать друг друга – щеки, губы, шея, плечи, снова губы. Парвати на секунду оторвалась от подруги, робко посмотрела на нее, словно спрашивая разрешения, вдруг сползла ниже по кровати, начала целовать грудь, живот…

Лаванда лежала тихо, закусив губу, то открывая, то закрывая глаза, дышала тяжело и часто. Парвати нерешительно прикоснулась пальцами к ее клитору, пальцы были холодными, но быстро потеплели, словно оттаяли, она двинула глубже, прошлась вдоль губ, действия стали более уверенными, Лаванда резко выдохнула, глаза ее словно подернулись туманом, она, казалось, ничего не соображала и только интуитивно насаживалась на ласкающие ее пальцы. Парвати наблюдала с отрешенностью энтомолога, не переставая самой себе удивляться. Все было так легко, так просто…

Лаванда, зажмурив глаза, сквозь зубы бормотала что-то вроде: «ну же… бля, сильнее, давай, давай, сильнее…», ее голова моталась по подушке, закидывалась назад, еще сильнее открывая длинную шею, мокрые волосы свалялись комом, она задышала тяжелее, вдруг тихонько вскрикнула и слишком долгое мгновение спустя распахнула глаза. Парвати, интуитивно поняв, что уже все, убрала руку. Лаванда смотрела на нее совершенно дикими, шальными глазами, вдруг притянула к себе и поцеловала – как-то лениво, устало…

От двери раздался тихий вздох. Девушки, как по команде, повернулись и поняли, что за ними – видимо уже достаточно давно – наблюдала Гермиона.

– Присоединяйся? - предложила опьяненная нахлынувшими чувствами Парвати.

Грейнджер подняла руку, словно собиралась повертеть пальцем у виска, но вдруг отмахнулась и вылетела из комнаты.

Лаванда сонно улыбнулась.

Невозможно прекрасна…

И будь что будет. Пусть ошарашенная Гермиона расскажет хоть всему Гриффиндору. Но это потом, это завтра. А сегодня… сегодня Парвати накрыла их обеих одеялом.

– Спокойной ночи, ангел мой.

---

[суровая розмари]

Привет. Сделала три авки. )

---

Прозрела

[Оксяра]

Приветствую всех. Искренне надеюсь, что кто-нибудь отреагирует положительно.



Название: Прозрела

Автор: Oks

Пейринг: Гермиона/Тонкс

Жанр: romance

Рейтинг: PG-13

Дисклеймер: Всё не мое. Не претендую.



«Сейчас, по прошествии некоторого времени, мои мысли, чувства изменились. Не ожидала такого странного поворота жизненного сюжета.

Я знаю, что моя, как казалось, бессмертная любовь была только миражом, надеждой на красивую сказку. Теперь я осознаю всю иллюзорность тех ощущений. Однако абсолютно не жалею. Не о чем жалеть, нет смысла. Эти былые сильные эмоции – прекрасны, захватывали, едва давая возможность дышать, и они составляли часть той, прошлой жизни. Но хватит, иначе проклятые эмоции овладеют разумом, и тогда…тогда я буду жить воспоминаниями, а я так долго убегала от этого. Хотя, как ни стараюсь, я не в силах вычеркнуть из сознания выражение твоих глаз тогда: какое-то неясное, затуманенное. Ты смотрела на меня холодно, как чужая, но я всё-таки заметила - ты боялась. Боялась всей действительности и того, что я просто возьму и брошу тебя, уехав на этом поезде.

И ещё одно…ещё одно, пожалуй, самое восхитительное в твоей «невзрачной» внешности. Твои такие мягкие и соблазнительные губы. Вкус этих губ не сравним с каким-либо другим: немного мёда, немного чуть кисловатой вишни и, возможно, корица. И ты всегда пользовалась этой моей маленькой слабостью, ты всегда отлично знала, что я готова на многое ради ощущения этого бушующего потока тепла и…да, нежности. Ты играла в игрушки, притворяясь ребёнком, неразумным тихим существом, хотя твой пытливый ум и своеобразная проницательность всегда поражали меня. И я была твоей девочкой на посылках: я доставала для тебя ингредиенты запрещённых зелий, проникая тайком, часто под покровом ночи, в Министерство, рискуя потерять любимое дело. Хотя ты знала, как высоко я ценю свои обязанности, ты не утруждала себя заботой помалкивать об очередном незаконном эксперименте в твоей треклятой лаборатории, как бы нечаянно упоминая о нехватке материалов, и я, окрылённая только одной лишь мыслью, что могу помочь тебе, обрадовать тебя, мчалась в отдел Запрещённой магии и ставила под удар себя и свою карьеру. Но тебе, по-моему, было абсолютно не важно, что произойдёт со мной, попадись я на этом деле. На первом месте - только ты, а затем, уже мерцающей тенью, я. Согласись, это было до крайности удобно.

А помнишь те долгие зимние вечера, когда я сидела в нашей квартире, около нашего камина и топила горе в очередном бокале огневиски в ожидании, в бесмысленно-горьком ожидании? Нет, ты не можешь помнить. В это время ты якобы находилась на каком-то брифинге, на десятом за неделю собрании. Я пыталась тебе верить, убеждала себя в чём-то совершенно неправдоподобном, слушала твои слишком складные рассказы о новых перспективах сотрудничества с французскими или чёрт знает какими ещё чародеями. Но когда ты приходила ты была весела и свежа, и совсем не похоже было, что ты весь день размышляла и работала над новым проектом. Моя интуиция тихо шептала: «Она лжёт». Я не прислушивалась, пока моя беспочвенная ревность однажды не оправдалась.

Той ночью ты вернулась необычайно поздно, я уже спала и не надеялась увидеть тебя. И ты была слегка навеселе, что сразу настораживало – ты вообще редко пьёшь. Ты была нежна, ты почему-то начала ласкать меня особенно чувственно, так, как никогда прежде. Я была удивлена, но радость моя не знала предела, и сомневаться в чём-либо было некогда. Ты позволила себе по-настоящему расслабиться, и в этом была твоя ошибка: ты с каким-то новым для меня ощущением целовала меня, с неописуемой теплотой называла меня прелестными словами, при этом исследуя меня всю от шеи и дальше, приближаясь к очагу моего сладкого возбуждения. Это доставляло мне такое неземное удовольствие, что я почти кричала от счастья. Я хотела, чтобы и тебе было так же хорошо. Я ещё так никого не любила в физическом, да и духовном, смысле. Я ласкала каждый миллиметрик твоего роскошного тела, твоей, терпковатой на вкус, кожи. Я боготворила тебя и я сделала всё, чтобы ты почувствовала себя богиней. И когда ты была на пике покалывающего, восхитительного, всеобъемлющего блаженства, ты закричала. Ты произнесла имя, но…не моё. Через несколько томительных минут ты окончательно вернулась в реальный мир и только тут осознала, что твоё всегда контролируемое сознание подвело тебя.

Я сидела на кухне и курила, думая о бессмысленности этих трёх лет. У меня будто открылись глаза. Я прозрела, увидела тебя всю, настоящую, без маски. Тогда ты показалась мне настолько мелкой и ничтожной, что захотелось немедленно набрать полную ванну воды, взять нож и, перерезав оковы вен, покончить со всем этим затянувшимся кошмаром. Я не могла поверить, что потеряла столько сил и любви на столь жалкое создание. А ты, тем временем, валялась в моих ногах, умоляя простить; захлёбываясь слезами, ты кричала, что любишь только меня, что оступилась, что никогда себе этого не простишь…Я молча встала, прошла в комнату и собрала немногочисленные вещи. Ты наблюдала за этими манипуляциями с таким лицом, будто только что перед тобой возник Вольдеморт: ты боялась и не желала верить. Ты плакала и стенала, и хныкала, как маленькая капризная девчонка, у которой отняли куклу. Кажется, я уже приводила подобное сравнение?

Я ушла, я смогла, я преступила через мёртвые чувства и бросила тебя на растерзание остаткам совести. Переночевала на скамейке станции, совершенно окоченев под утро, даже согревающее заклинание не спасло. В семь пришёл поезд до Лондона. Всё равно. Будь, что будет. Найду себе новое жильё, но в Хогсмиде ни за что не останусь. Я зашла в пустое купе и просто чего-то ждала. Как оказалось, не напрасно. Ты пришла, возобновив свои попытки вернуть меня, но уже спокойно, без истерик. С непроницаемым лицом ты предложила мне ещё раз подумать. Бесполезно, я отказала.

Неужели ты наконец-то поняла, что я – тот человек, который любил тебя и ценил? Похоже на то. Но ты опоздала.



Я сама не слишком понимаю, зачем я пишу это письмо. Мы не виделись два года, и ты, быть может, изменилась. Я надеюсь на это, не сокрушай моих надежд вновь. Я просто хотела сказать тебе, что люди - не твои куклы. Они такие же как ты, Гермиона Грейнджер. Ничуть не хуже и не лучше, и они чувствуют, и они страдают. Я избавилась от необходимости ощущать тебя, твоё тепло, твои губы. Я не хочу возвращаться к прошлому, я хочу жить дальше уже без тебя.»

Best wishes, N. Tonks

---

Secret Springtime Challenge | Всё кончено

[justme]

Фик для Cinnamon



название: Всё кончено

автор: justme

пейринг: Парвати/Лаванда

предупреждения: мини, агнст, дарк

дисклеймер: как обычно





Она сказала: всё кончено.

Сказала: забудь.



Я не поверила – что значит, забудь? Предлагаешь мне забыть наше первое свидание, первый поцелуй? Забыть нежные белые лилии в твоих тонких пальцах? Забыть коричный запах твоих шелковистых волос?



Забыть о том, как ты меня любила? Ни за что.



Она отвернулась, заправила прядь волос за ухо, сложила руки на груди. Будто бы даже поёжилась.



Холодно? Или больно?



Уходи, - в голосе лёд, - уходи прямо сейчас. И, кстати, я тебя никогда не любила.



Врёшь. Можешь прогнать меня, но врать – не смей! Слышишь?



Повторила медленно: всё кончено, ты мне не нужна. Исчезни из моей жизни.



Я промолчала. А что ответишь? Даже если это правда, нам всё равно ещё год вместе учиться. И жить – в одной комнате.



Я вышла из спальни, села у камина в гостиной. Лицо горело, но меня знобило.



Минут через двадцать ко мне подошла Гермиона. Очень тихо спросила: я могу тебе помочь?



Можешь! Можешь, - заорала я, - убей эту суку, я скажу тебе спасибо.



Лаванда, - еще тише, - не надо так.



Да? А как надо?



Успокойся.



Не хочу! Мне хочется разбить что-нибудь хрупкое, изуродовать что-нибудь красивое – а не выслушивать твои увещевания!



Хочешь, я с ней поговорю?



Поговори. Мне-то что.



Лаванда, так нельзя. Возьми себя в руки.



Грэйнджер, ты идиотка, оставь меня одну!



Ушла, хлопнула дверью.



Парвати, как же ты можешь? Ты говорила, что любишь меня. Не я это придумала. Я раньше и не подозревала о природе твоего ко мне отношения. Мне казалось – просто подруги. А ты - …



Лаванда, у меня к тебе разговор.



Джинни.



Лаванда, ты должна это знать.



Я тебе ничего не должна.



Тише, тише. Парвати беременна.



Что?!



Да. Поэтому она и…



Ты с ума сошла?!



Лаванда, послушай…



Что ты несёшь?..



Подожди, послушай. Парвати и Гарри…



О Мерлин. Гарри?!



На новогодней вечеринке – ты тогда уехала домой на каникулы, помнишь? - они много выпили…



Это… правда?.. Джинни?..



Правда. Мне очень жаль.



Что она собирается делать?



Гарри сказал, что Министр позволит им пожениться. Я думаю, это правильно. У них будет своя семья. Гарри не придётся больше жить с магглами…



В горле – горсть хрустальных осколков. В глазах – песок.



Она говорила, что любит меня.



Лаванда…



Не надо. Спасибо, Джинни. Мне нужно побыть одной.



Ты уверена?



Да.



Ушла. На ручке кресла остался длинный ярко-рыжий волос. Мгновение – и он исчез в пламени камина.



***



Здесь холодно. Темно, сыро.



Страшно. И очень тихо…



В одной из камер иногда кто-то кричит – я рада и этому звуку.



Мне недолго осталось, я чувствую.



Может, еще неделя мучительных воспоминаний…



Меня откачали, её – нет.



Её руки, с пальцев стекает кровь – вот мои сны. Сны, которые больше похожи на страшную реальность.



Её распахнутые остановившиеся глаза…



Было ли ей больно? Когда я провела лезвием, трансфигурированным из пилочки для ногтей, по её шее? Она уже не дышала, когда я полосовала ей руки, такие тонкие, такие красивые…



Но сначала я приняла яд. Уже чувствовала: тело стало неметь. Перед глазами появились мутные пятна, в ушах бешено застучала кровь.



Я держалась только из-за любви – мы должны были уйти вместе.



Но меня откачали.



Для того, чтобы удавить моими же воспоминаниями.



Прости меня, Парвати. Никто не поверил – но ты сделала мне гораздо больнее, чем я тебе.



Прости, любимая.



Но не проси того же у меня.



Потому что теперь всё действительно кончено.

---

Secret Springtime Challenge | Этюд с черемухой

[Хитринг]

Фик для Энея



Автор: Цыца

Бета: Иллиль

Пейринг: Лаванда Браун/Минерва МакГонагалл

Категория: фэмслеш

Рейтинг: PG-13

Жанр: romance

Дисклеймер: все принадлежит Роулинг

Примечание: фик написан на Femmeslash Springtime Challenge для Энеи, пожелавшей romance с этим пейрингом.

Авторская иллюстрация: http://static.diary.ru/userdir/6/3/...476/1789080.jpg



Легкий майский ветерок, и ветка тепличной черемухи стучится в окно. Окно со скрипом открывается, посыпая студентов крошками прошлогодней побелки– на некоторых больших пластинках ещё видны вечные «Я люблю тебя, Аннет» или «Биннс должен был умереть». Ветка протискивается в оконную щель, и класс наполняется тяжелым сладким ароматом белых цветков; от него слипаются веки и кружится голова.

Каким же образом она умудрилась разбить свой бокал, вместо того, чтобы превратить его в бабочку?

Лаванда с трудом сдерживает зевок и медленно поднимает палочку.

-Репаро!

Но осколки бокала так и остаются лежать на столе, ослепительно сверкая в пыльном столпе света и пуская по всему классу стайки солнечных зайчиков. Светлые кудри опутываю шею и плечи, мантия сбилась на груди, галстук удавкой сжимается на горле, голова гудит от жаркого цветочного запаха, и отчаянно, безумно хочется спать.

Ведьмополитен лежит на коленях, от его страниц заманчиво веет шелком, перьями и вечерним гламуром, но этот коктейльно-французский шик кажется нелепым, фальшивым и неуместным в запыленном классе трансфигурации, на последней перед обедом паре.

С соседних парт Лаванде строит глазки когтевранская команда по квиддичу, Парвати сонно рассматривает свой маникюр, бокал Невилла неожиданно подлетает к самому потолку и падает прямо на голову Симусу, однако, разморенный майским солнцем класс даже не реагирует на это, вяло произнося заклинания.

Лаванда, прищурившись, смотрит на свои осколки.

- Ре…репаро…

Стеклышки не двигаются с места, мерцая на лакированной поверхности стола, палочка почему-то становится всё тяжелей и неожиданно выскальзывает из ослабевших пальцев, падает на пол.

О, Мерлин…

- Мисс Браун. В чем дело?

Запыленный луч света выхватывает из полумрака учительской острый носок учительской, после - широкую складку на черной мантии, худощавую старушечью ладонь, а затем – худое строгое лицо преподавательницы.

- Где ваша палочка?

Лаванда невольно сжимается на стуле под суровым взглядом и теребит в ладонях рукав мантии. Как сказать ей, что палочка укатилась чуть ли не на тот конец класса?

- Мисс Браун, вы меня слышите?

Тугой пучок на затылке, тонкие очки в темной оправе. Классическая училка – из тех мегер, что вызывают бешеную ненависть в школе, горькую ностальгию – после, запоминаются на всю жизнь и являются неизменным атрибутом хулиганисто-романтического детства.

- Вы спите, мисс Браун?

- А? Что?

МакГонагалл неодобрительно смотрит на её разметавшиеся по плечам кудри и подведенные голубым глаза. Лаванда поспешно собирает волосы в хвост – пушистые наэлектризованные пряди никак не отлипают от мантии – и осторожно подпихивает «Ведьмополитен» на колени сидящей рядом Парвати. Длинные сухие пальцы - без колец, как невольно замечает Лаванда – касаются её запястья, и в момент соприкосновения с треском проскакивает заряд статического электричества.

- Я всего лишь хочу напомнить вам, мисс Браун, - теперь она наклонилась к самому её лицу, и стала постукивать свой палочкой о спинку её стула, - что сдача экзамена уже через неделю. А вы не можете ни совершить элементарную трансфигурацию, ни даже восстановить разбитый по вашей же невнимательности предмет. Репаро!

Осколки взметнулись в нагретом воздухе, мгновение – и бокал, целый и сверкающий, мягко опустился на парту.

- Плохо!

В этот момент МагГонагалл неуловимо напомнила Лаванде какую-то страшную, хищную птицу. Её профиль в размытых лучах полуденного солнца казался неожиданно острым, стремительным – тонкий длинный нос, разлетающиеся брови, высокие четко очерченные скулы.

- Профессор, я…

- Я сказала – плохо. Вы не сдадите экзамен, мисс Браун, если будете работать хуже мистера Долгопупса – а сейчас это так и есть, я вас уверяю, - и вместо выполнения домашних заданий проводить время у… в башне.

Укол. Намек на чаепития у Трелони задел за живое. Лаванда медленно закрыла глаза. Почему ей приходится расплачиваться за их взаимную неприязнь? И почему Трелони в глазах МакГонагалл неизменно ассоциируется с бездельем и мракобесием?

- Но это моё личное время!

- Вы находитесь в школе, мисс Браун, а не в цирке.

Вот теперь она действительно казалась разозленной. МакГонагалл вытянулась, как струна, она будто собралась вся в единый раскаленный натянутый шнур, готовый в любую секунду лопнуть.

- Кроме общего домашнего задания вы должны будете самостоятельно освоить четыре стадии трансфигурации бокала в насекомое и обратно. Ваша палочка.

- Она… - Лаванда мучительно покраснела, - она… укатилась. Куда-то, - глупо прибавила она.

- Очень жаль, что представители моего факультета, - акцент на Гриффиндор, как обычно, - так легкомысленно относятся к своей работе.

МагГонагалл развернулась к полусонному классу.

- Урок окончен. Мисс Браун, ищите палочку.



Лаванда наклоняется за палочкой, и несколько белых душистых цветков, будто вырезанных из тонкой папиросной бумаги, падают её на плечи. Черт. Черт.

МакГонагалл, прямая, как палка, вышла в смежную комнату. На мгновение нетвердые тоненькие лучи солнца высветили в дверном проеме её высокую худощавую фигуру – чем-то она напомнила Лаванде с детства знакомый силуэт бабушки. Но стоило ей подумать о доме, как слезы невольно навернулись на глаза. До экзамена оставалось меньше недели… Дома будет скандал. Она ведь не сдаст его, не сдаст.

Ну, мать покричит с месяц, потом успокоится. Отец, вероятно, накажет – сокращение денег на личные расходы или что-нибудь вроде того. Но бабушка, бабушка… Черт.

От неё вовсе не ждали отличной учебы и министерских грантов – предполагалась, что для собственного спокойного благополучия Лаванда должна просто нормально сдавать все экзамены, не отставать от класса. Но чтобы быть хуже Невилла… - Лаванда стала тереть тыльной стороной ладони уголки глаз, пытаясь сдержать слезы, но они почему-то текли и текли, и это, кажется, скрыть было невозможно.

- В чем дело, мисс Браун? – МакГонагалл чудесным образом снова оказалась в классе – она стояла прямо над ней, вопросительно подняв брови.

- Ни… ни в чем, - всхлипнула девушка, отчаянно пытаясь унять дрожь и поспешно смахивая с плеч цветки черемухи.

- Вы уверены? – о, что-то было в её голосе, что-то такое… странное, магнетическое, что пугало и восхищало одновременно. Не ответить было невозможно. Сказать неправду – тоже.

- Скажите… - Лаванда с трудом приподнялась с пола, собирая с лица спутанные волосы, - скажите, я правда… так глупа? Что не могу сдать школьный экзамен?

После этого вопроса должно было произойти что-то жуткое. Сказанное явно было слишком… ну, если не фамильярным, то вольным, уж точно. К директору? Отработку?

Но – странно, странно – МагГонагалл не сделала ничего из того, что можно было ожидать. Она и не сдвинулась с места. Снова хрупкий солнечный лучик скользнул по её лицу, сняв за секунду с десяток масок: Лаванда завороженно смотрела, как на её немолодом лице живо сменяются эмоции и чувства: недоумение, удивление, что-то, похожее на понимание, легкая ирония, задумчивая… мечтательность? Тонкие губы изогнулись в полуулыбке, брови слегка приподнялись в вежливом удивлении. Бесшумно колыхнулись складки неизменной зеленой мантии, и МакГонагалл повернулась к окну, рассеянно скользнув взглядам по белоснежным гроздьям черемухи.

- Не говорите ерунды. И перестаньте плакать.

- Я не…

- Я же вижу. Милое моё дитя, - она горько усмехнулась, - доводилось ли вам терять по собственной глупости настоящих, живых, дорогих вам людей? Видели ли вы, как по вашему недосмотру, ошибке в ваших же расчетах гибнет человек?

Лаванда в изумлении молча изучала взглядом её узкую спину на ослепительном прямоугольнике окна.

- Не думаю. Вы не знаете, что такое глупость. Ваши нелепые промашки в трансфигурации ничего не значат, Лаванда.

- Но… мои родители…

Глаза вновь заслезились, и она не смогла договорить. Лаванда лишь опустила голову – низко-низко, чтобы не было так стыдно. МакГонагалл медленно обернулась, глядя на неё с каким-то странным выражением лица.

- И это вас волнует? – спросила она, и Лаванда поняла, какое владеет ею чувство – изумление, и только. – И из-за этого вы чувствуете себя глупой? И – несчастной?

- А как же иначе?..

- Моя бабушка…

- Моя бабушка не видела меня годами. Вас это удивляет? – МакГонагалл коротко усмехнулась. – Подойдите сюда. Вот так вот, рядом…

В неровном солнечном свете её лицо изброждали складки и морщины, но в глазах была странная, почти ребяческая искра.

- Разве все эти ваши страхи имеют значение? Как преподаватель я, разумеется, не должна говорить это, но…

Тонкая сухая рука взметнулась к её лицу, замерла на мгновение и медленно, тяжело опустилась назад.

- Посмотри же на себя, девочка. Взгляни, ты совсем юна, ну же, вытри слезы. Что может тревожить тебя в семнадцать лет?

МакГонагалл пристально смотрела на неё, а Лаванда, не зная, как вести себя и что говорить, зачарованно изучала взглядом гроздья черемухи за окном.

Длинный жесткий палец осторожно провел по её раскрасневшейся щеке.

- Твоя кожа ещё не увяла, твои глаза сияют, у тебя сильное и стройное тело, у тебя… всё ещё впереди, а ты плачешь из-за школьных отметок? Улыбнись же, Лаванда.

Ещё одна слезинка медленно скатилась по горящему лицу. МакГонагалл легко, почти нежно улыбнулась и села за ближайшую парту. Несколько седых прядей выбилось из её прически, что придавало ей несколько растерянный вид.

- Я не понимаю. В вашем возрасте – о, видит бог, это было давно – я и не думала всерьез об учебе. Просто делала то, что… ну, чем занимаются все юные леди и джентльмены. Свидания и… l`amour, как вы это зовете?

Стук в окно. И белые цветы, разбросанные по залитому солнцем полу.

- Ты же понимаешь меня, Лаванда?

И сладкий удушливый запах по всему классу.

- Нет?

Она почти понимала. Да, эти нахальные подмигивания, подтеки туши на щеках, перешептывания в женской спальне, сотни ступенек на входе в Астрономическую Башню, цветы из запотевших теплиц, Ведьмополитен – вся эта любовь, что журавлями-записочками парила над школьными партами.

- Меня… это… пугает. Нет. Я не понимаю, о чем вы говорите.

В теплом воздухе словно искра проскочила – МакГонагалл прикусила губу, изучая её тяжелым, задумчивым взглядом. Непрошенные слезы снова навернулись на глаза: теперь уже тяжкое, тоскливое ощущение того, что ты что-то теряешь, упускаешь, мысль о том, что ты безнадежно опоздала, не дают покоя.

- Я затерялась как-то. Но – обещаю! – я выучу, выучу четыре стадии…

- Дурочка. Неужели ты – такая… Неужели ты не знаешь… Ну, вот этого, к примеру?

МакГонагалл лениво изогнулась, как кошка, и легко коснулась своими губами её губ. Это произошло так случайно и естественно, что можно было этого не заметить – Лаванда рассеянно посмотрела в окно и только потом, через несколько секунд после поцелуя, на неё навалилось ошеломляющее, пьянящее осознание случившегося. Её поцеловали.

- Нет. Не знала… до этого.

- Радуйся тогда. У тебя же всё впереди.

- А можно…

- Что?

- Можно ещё?

- Нельзя. Это должен сделать кто-то другой.

- Но почему не вы?

- Потому что у меня всё в прошлом.

- А.

Лаванда медленно закрыла глаза и прислонилась к горячему стеклу. Она была будто в трансе – было ни жарко, ни холодно, ни хорошо, ни плохо, и только смутное чувство безумности происходящего не отпускало её. Приторный цветочный запах кружил голову, и на губах ещё оставалась прохлада первого поцелуя.

- Ступай, Лаванда. Через год-другой ты превратишься в порядочную юную стерву, а пока наслаждайся жизнью. И вытри, наконец, слезы.

- Спасибо.

Воздух почему-то стал совсем густым, и Лаванда с трудом заставила себя повернуться, в странном невротическом спокойствии направилась к двери. Она чувствовала, что что-то не так, что-то не на месте, но спокойный негромкий голос будто подталкивал её к выходу.

Шаг, другой. Лаванда открывает дверь, и из коридора веет промозглым холодом.

Что-то не так. Что-то не так.

Что-то надо было сделать.

И кто-то что-то крикнул. И кто-то позвал её на обед. Но почему-то – и что только дернуло её? – Лаванда резко развернулась на каблуках и пулей влетела обратно в кабинет, прорываясь сквозь воздушные глыбы цветочного запаха. МакГонагалл стояла, повернувшись к окну, и не успела обернуться на звук её шагов. Лаванда притянула её за плечи и, неловко пряча глаза, прижалась к её губам долгим, чувственным и неумелым поцелуем.

- А если я хочу, чтобы это были вы?

- Девчонка! – МакГонагалл раскраснелась и отпрянула от неё, вздрогнув всем телом.

- Разрешите прийти к вам?

- Н-нет. Нет.

МакГонагалл отвернулась к окну, в свою очередь пряча лицо от ученицы. Сама виновата, - лихорадочно думала она, терзая ветку черемухи, - эти снисходительные разговоры и – дернул же черт к ней прикоснуться – зачем… Надо теперь что-то сделать. Подростки всегда воспринимают действительность слишком остро – рыдают из-за провала на уроке и воображают себе бог знает что после случайного…

И неважно, что она думает, и неважно, что она снова будет плакать… Подростки всегда плачут. И большей частью из-за ерунды.

- Вторник и четверг, мисс Браун, если вас так волнует сдача экзамена. К шести часам. Иметь при себе базовый учебник «Элементарная трансфигурация», выучить четыре стадии превращения ежа в бокал и обратно. И не опаздывать.



Она стоит в море белоснежных цветов против освещенного окна, и глубокие тени залегают в складках её лица. В этот момент она кажется совсем старой.

---

Secret Springtime Challenge | Каин; Бессоница

[Хитринг]

Фики для justme



В связи с тем, что я не умею, нет, НЕ УМЕЮ, писать флафф, я решила что-нибудь перевести... Но все фики как на подбор оказались по 400 слов

Так что хочу подарить два фика - один малюсенький флаффный фиклет, а второй - дарк

Может мне повезет, и хоть один понравится...



Каин

Автор: Cinnamon aka Хитринг

Пейринг: Лаванда/Парвати, Падма/Лаванда

Рейтинг: R для искушенных в дарках и NC-17 для слабонервных.

Жанр: angst, darkfic

Саммари: Любовь, доходящая до фанатизма, способная сподвигнуть на предательство.

Дисклеймер: Тут еще что-то осталось для Роулинг?

Предупреждение: смерть персонажа, дарк и прочие радости жизни. А, кстати, фемслэш еще, но почти никакого графического описания, все мило и шоколадно.



*

''Одни пишут о сомнении и неведении.

Другие – о бессмысленности и покое.''

Энн Райс, ''Витторио-вампир''



''For all that it's worth

The blood on my hands

Is the blood of divinities

And all that is lost''

Tiamat, ''Cain''

Я не хочу умирать... Мама, мамочка...



Я не буду лгать. Больше незачем лгать. Мои колени дрожат, замерзшие подушечки пальцев почти ничего не чувствуют. Я сползаю по влажной стене этих чертовых подземелий и закрываю глаза.



Теперь ты должна ненавидеть меня. А еще вчера покрывала легкими поцелуями мои щеки и согревала мои пальцы в своих теплых ладонях. Я любила тебя, была глупа и отчаянна, а ты, каждый раз прикасаясь губами к моим губам, не видела подмены.



Ведь ты тоже любила. Не меня.



А я ненавидела Парвати; ее блестящие волосы, глаза цвета миндаля и длинные пальцы. Каждый раз, когда я смотрела в зеркало, мне хотелось уничтожить этот кусок гладкого стекла, разбить об него кулаки в кровь, чтобы руки изменились до неузнаваемости. Я была всего лишь отражением сестры, копией, тенью, и всем сердцем ненавидела ее и вашу сладкую, приторную, как засахарившееся варенье, любовь, такую яркую и заметную, как конфетти из рождественской хлопушки.



Я помню вас в ванной старост, как ты целовала ее розовые губы, а ее проворные пальцы блуждали по твоему телу; вы смеялись и подкидывали вверх переливающиеся пузырьки мыльной пены, а я стояла, спрятавшись за шкафами для одежды, не в силах сдержать предательские слезы.



Вы были безрассудны и бесстыдны – вы делали это на парте в заброшенных классах и на холодном полу Астрономической башни, вы с нежностью сплетали пальцы под тяжелой алой скатертью в Обеденном зале, целовались украдкой за спиной профессора Трелони в кабинете предсказаний и осыпали друг друга лепестками цветов, спрятавшись за оранжереями Гербологии. А мне оставалась лишь кусать губы да сжимать кулаки так, что на ладонях оставались красные полумесяцы от ногтей.



Я помню, как застыла у распахнутой двери какого-то класса. Моя гордость, от которой остался лишь пепел, велела мне уйти, но все же стремление увидеть тебя, пусть и в чужих объятьях, одержало верх... Я могла представить, что те губы и пальцы, что ласкают тебя – мои, ведь мы с ней были похожи до боли, до дрожи в коленях. Я с трудом держала учебники в ослабевших враз руках, возбуждение накатывало волнами, и я боялась хотя бы моргнуть, чтобы не упустить ни мгновения. Но вдруг чья-то теплая ладонь накрыла мне рот.



- Нравится? - шепнули мне на ухо.

Я промычала нечто нечленораздельное и попыталась вырваться. Но потом в ушах прозвенело тихое ''Stupefy'' и на глаза опустилась теплая, словно пуховое одеяло, темнота. Я очнулась только сидя на полу в подсобке для метел, а рядом, облокотившись на шкаф с квиддичными мантиями, гордо стояла Панси Паркинсон.



Я быстро согласилась на ее предложение – слишком уж велика была награда. Целый мир за одну небольшую татуировку, свет в сердце за рабство.



Я плохо помню часы, проведенные в библиотеке, тяготы тренировок на лабораторных мышах из кабинета Макгонагалл – все это пролетело незаметно. Но зато так отчетливо въелось мне в память то, как тело моей сестры изгибалось под неестественными углами, как она кричала от боли и молила о пощаде. Я глотала слезы, и как молитву повторяла свое ''...Crucio! Crucio, crucio...'', наблюдая за тем, как страдает ее душа, как ломается ее тело, подобно марионетке с оборванными нитками. Я обвиняла ее во всем: в том, что никогда не была так удачлива, как она, в том, что ты, Лаванда, никогда не любила меня, в том, что мы похожи, как две капли воды, и даже в том, что я попала в Рэйвенкло, а не в хваленый Гриффиндор. Это она была виновата во всем, а я ни о чем уже не жалею. А потом глаза моей сестры расфокусировались, из уголка рта потекла дорожка кровавой слюны, и она безвольным мешком осела на землю у Запретного леса. А мне осталось лишь сжимать зубы от адского жара в левом предплечье...



Я кое-как спрятала ее и не оглядываясь, побежала в замок. Я знала, что завтра ее найдут и отправят прямиком в больницу Св. Мунго, где одна и проведет остаток дней, рефлекторно содрогаясь в конвульсиях и размазывая слезы и слюни по хрустящей, накрахмаленной подушке. А меня... Меня, наверное, ждет Поцелуй. Я буду сидеть в большом зале, бессильно сжимая пальцами твердые подлокотники своего стула, и даже если все волшебники Визенгамота прикажут мне поднять взгляд – я не посмею. Смотреть им в глаза и понимать, что в твоих теперь горит только ненависть?



Но Парвати получила по заслугам, а меня ждала ты, моя Лаванда. Я плакала, когда вдыхала аромат твоих светлых волос, а ты гладила меня по спине, говоря, что все будет хорошо, так и не понимая, что мне никогда не искупить этот грех. Я помню, как целовала тебя, краем глаза замечая каким непривычно-красным было покрывало, на котором мы лежали. Я захватывала ртом твой сосок, а ты царапала ногтями мою спину и шептала чужое имя, царапая этим и мое сердце.



А утром из окна я увидела темные силуэты на серой весенней земле, поблескивающей на солнце островками прошлогодней травы.

Они многих убили, но тебя оставили в живых.



Я помню, как стояла, прижавшись спиной к мокрой стене, рядом с той норой, в которую тебя посадили. Там бегали пищащие крысы, с потолка капала грязная вода, падая на твои светлые волосы.



За нами охотятся авроры, и я знаю, что сейчас они уже здесь.

Но ты сидишь на холодном каменном полу и считаешь... Я знаю, ты считаешь минуты. Если ты нигде не ошиблась, то скоро полночь... Совсем скоро. Я знаю, тебе кажется, что в полночь произойдет что-то сверхъестественное. Как в сказках. Тик-тик-тик, полночь, карета превратилась в тыкву, а лошади - в мышей. Надо всего лишь дожить до полуночи и, может, твоя изорванная, сломанная карета превратится в золотистую, свежую, спелую тыкву. Осталось лишь подождать...

- Лаванда... - мой тихий голос разрезает эту вязкую тишину. Но ты сидишь, уставившись в серый пол. Слишком больно было бы для тебя сейчас встретить взгляд моих глаз.

- Уйди, оставь меня.

- Лаванда, ты должна знать, что у меня на предплечье – Метка; я не могла иначе, пойми... - я замечаю, что тебе нет до меня никакого дела. Для тебя осталась лишь пустота и... минуты до полуночи.

- Плевать, Парвати, сколько осталось?

- Что? - неужели они тебе еще не сказали? Не сказали, что я – не твоя Парвати, а предательница Падма, отражение, тень. Предатель... предатель, предатель.

- Сколько осталось до полуночи?

Шорох. Ты не смотришь, но знаю, что ты чувствуешь, как я вскидываю руку, рукав отодвигается, обнажая Метку, и смотрю на часы.

- Тринадцать минут, - надо же, чертова дюжина. Ты всегда любила Предсказания, правда? Ты сможешь увидеть отражение будущего в грязной воде на полу, погадать на криках боли, что раздаются отовсюду, а не на кофейной гуще?

- Уйди. Оставь мне тринадцать минут тишины.

Вздох, скрип решетки и... вот она, твоя тишина, Лаванда.

Ты сидишь на холодном полу, обхватив руками колени, и слегка раскачиваешься в такт минутам. Всего лишь дожить до полуночи...



Слышны какие-то голоса за углом. Может, это твоя спасительная помощь, Авроры прорвались к подземельям, а может, это Упивающиеся пришли приносить свою жертву Смерти.

Я бы хотела найти в себе силы и сказать, что мне уже все равно. Я – Каин, братоубийца, предатель, предатель, предатель... Я должна быть наказана.

Я не хочу умирать... Мама, мамочка...

Я слышу, как ты все считаешь: шесть, пять, четыре, три, два...

Полночь.

Подземелья наполняются светом и звуками.

Что это? Смерть или помощь?

Ты не знаешь.

Я тоже не знаю, хотя мне уже все равно.

Но полночь.

Карета превратилась в тыкву.





=========================

Бессоница

Название: Insomnia

Автор: rubykate

Перевод: Cinnamon aka Хитринг

Оригинал http://girlsdormitory.slashcity.net...ory.php?sid=524

Жанр: fluff, romance

Саммари: Лаванда не может уснуть, но Парвати оказывается под рукой...

Дисклеймер: Роулинг имеет

Написано для justme на Secret Springtime Challenge

Примечание: Dugbogs у меня превратились в Болотных Кровососов, хотя мне в голову приходили такие переводы, как Болотососатели О_о, Трясинное Вымя и пр. Прошу меня за это простить, и если у кого-то есть более приемлемое название, я с радостью изменю



*



Лаванда замирает, когда Парвати гадает ей по чаинкам на дне чашки и объявляет, коротко, но по существу: ''Боюсь, этой ночью тебе не уснуть.''

Вероятность того, что Парвати не права уж слишком невелика – она получила высший балл за последние три контрольных по Предсказаниям, и к тому же она недавно предвидела, что они столкнутся лицом к лицу с каким-то грозным монстром, а прямо на следующий день Хагрид показал им Болотных Кровососов!





Лаванда ворочается в постели и никак не может уснуть, она изучает потолок над головой и пытается вспомнить хоть один способ заснуть. Они глубоко вдыхает и пытается посчитать прыгающих в темной пустоте под опущенными веками Корнуэльских пикси.



Град гулко стучит по оконным стеклам, в унисон шуму в ее голове. Сначала Лаванде жарко, потом холодно, а после она ощущает лишь легкий дискомфорт. Она закрывает глаза, отчаянно желая заснуть, и слышит чей-то шепот по другую сторону полога кровати.



- Не хочешь, чтобы я составила тебе компанию, пока тебя мучает бессоница?

- Это было бы неплохо, - тихо шепчет Лаванда в ответ, а Парвати забирается в ее постель, и задергивая полог за собой, заключает Лаванду в объятия.

- У тебя ноги холодные.

- Извини.

- Да ладно, все в порядке.





Там слишком темно, чтобы можно было чего-нибудь увидеть, но Лаванда чувствует, как Парвати прижимается к ней, как ее голая нога прижимается к ноге Лаванды, скрытой пижамными штанами. Лаванда непреднамеренно двигает рукой, чтобы узнать, что же такое одето на Парвати, и чувствует, что ее короткая футболка едва ли прикрывает бедра. Парвати слегка отодвигается, и Лаванда краснея убирает руку.

Она не успела заметить, как такое могло произойти, но вдруг Парвати поцеловала ее – или это сама Лаванда поцеловала Парвати? Не важно – главное, они поцеловались. Лаванда пытается сдержать смешок, и старается на сжимать пальцы на ногах от возбуждения. Руки Парвати находят ее собственные, и девушка заключает Лаванду в свои объятья.



Лаванда так и не заметила, что погрузилась в сон, до тех пор пока не открыла глаза утром. А Парвати уже проснулась и вернулась в свою постель.

- Ты вылечила меня от бессоницы! - взволнованно взвизгивает Лаванда.

- Ты не могла уснуть? - спрашивает Гермиона, поднимая глаза от книги. - Ты должна была разбудить меня – у меня всегда под рукой есть зелье от бессоницы.



- Метод Парвати превосходно сработал, но в любом случае – спасибо.



Лаванда встречает взгляд Парвати и хихикает.